В. Шнейдеров

Охота с "Подсадной уткой"

---

Вполне понятно, что со времени моей тесной дружбы с Шерлоком Холмсом я начал проявлять глубокий интерес к разного рода уголовным делам. Убийство юного графа Рональда Адэра, совершенное при самых необычайных и загадочных обстоятельствах, потрясло весь Лондон. В тот роковой вечер он вернулся домой ровно в десять часов. Матери и сестры дома не было, они уехали в гости. Его комната, расположенная на втором этаже, выходила окнами на улицу и служила ему гостиной. Перед приходом молодого графа горничная затопила там камин и, так как камин дымил, открыла окно. Ни одного звука не доносилось из комнаты до двадцати минут двенадцатого - в это время вернулись домой леди Мэйнус и ее дочь. Леди Мэйнус хотела зайти к сыну и пожелать ему спокойной ночи, но дверь в его комнату оказалось запертой изнутри, и, несмотря на крики и стук, никто не отзывался. Тогда она подняла тревогу, и дверь пришлось взломать.

Когда мы с Холмсом прибыли на место преступления, там уже был инспектор Лестрейд. Он впустил нас в комнату юного графа. Стол графа находился сбоку от окна. На столе стоял персональный компьютер, рядом лежали распечатки. Из верхнего ящика стола торчала папка с изящной надписью "Computer art". Я ожидал в этой папке найти альбом по искусству, но наткнулся только на распечатки и рисунки с компьютера. На полке аккуратно стояли коробки с 133-миллиметровыми дискетами. Книжный шкаф был уставлен литературой по программированию. В красном углу комнаты в простой деревянной рамке висел портрет основоположника кибернетики Р.Винера. Подойдя ближе, я увидел, что он мудреным способом отпечатан на принтере с помощью отдельных цифр. Короче, это была типичная картина среды обитания молодого пользователя.

Несчастный юноша был убит за столом во время работы на компьютере. Его голова, страшно изуродованная револьверной пулей, уткнулась при падении в дисплей, но компьютер не пострадал. На дисплее, как в насмешку над этой зловещей картиной, светился силуэт женского тела.

– Знакомая картина, не правда ли, Ватсон? - Я посмотрел на Холмса с недоумением. Что он имел в виду? - Помните наше нашумевшее дело с компьютерным вирусом: "Смерть за персональным компьютером"? Мы тогда еще аккуратно взломали комнату миссис Уоррен. Там ведь было то же самое: пользователь, стол, компьютер, клавиатура, распечатки, голова...

– Да, но здесь, к сожалению, голова прострелена пулей.

– Верно, Ватсон! Вы наблюдательны! Небольшое отличие все же есть.

К нашей беседе подключился инспектор Лестрейд.

– Чрезвычайно запутанное дело, мистер Холмс. Сейчас я прорабатываю две версии. Вот, взгляните, пожалуйста, на рисунок. Мы его обнаружили в папке графа.

– Классическая эротика?

– Совершенно верно! Граф каким-то образом скопировал это изображение...

– А потом с помощью графического редактора очистил рисунок от вспомогательных линий, надписей и различных помарок?

– Да, мистер Холмс, но как он ввел этот рисунок в компьютер? Мы все обыскали, но не нашли у графа ни сканера, ни даже плохонького планшета?

– Вот же принтер, с его помощью и ввел.

– Шутите, мистер Холмс? Принтер принтует.

– Не только. Видите вот этот блочок?

– Да, мы его обнаружили, но не смогли определить его назначение.

– Смотрите. Вынимаю из принтера печатающую головку вместе с копировальной лентой и на ее место вставляю блочок. Это считывающая головка. Теперь принтер уже не принтер, а сканер. Вставляю в принтер вместо чистого листа бумаги этот небольшой набросок классика и запускаю его. Слышите? Дзинь, дзинь, строчка за строчкой - и рисунок в памяти компьютера. Пусть медленно, но зато дешево. Граф умел считать деньги.

– Но ведь так можно вводить только с формата А4.

– В большинстве случаев этого достаточно. Продолжайте.

– Так, граф скопировал этот классический рисунок, видимо, тем способом, который вы сейчас нам продемонстрировали. Отредактировав рисунок, он приступил к творческой работе. Его тонкая артистическая натура проявляла себя в поиске новых форм. Подобно тому, как в музыке классическая мелодия Моцарта или Бетховена подвергается современной аранжировке и звучит с четким ритмом, отбиваемым ударными, с легко запоминаемой мелодией, звучит свежо и молодо, так и в работах графа. Классика в современной форме. И вот в момент творческих поисков граф был убит. Я долго размышлял над этим рисунком, глядя на дисплей, мистер Холмс. Контраст женственно-округлых линий с бездушным геометрическим орнаментом создает ощущение какой-то тревоги.

– Вы действительно ее ощущаете?

– Да, мистер Холмс. Я думаю, в деле замешана женщина!

– Ого!

– Сомневаетесь?! А вот вам еще одно подтверждение.

На экране появилась картинка.

– Что это?

– Это тоже женщина!

– Вы так полагаете?

– А вот снизу надпись, смотрите "Lady".

– Действительно, Lady. Ну, пусть будет леди. А вы не задумывались, инспектор, как она построена?

– Что значит построена?! Как графу привиделась эта леди, так он ее и изобразил.

– Нет, инспектор, эта леди получилась в результате простых геометрических построений. Граф придумал ломаную линию OAB. Точку В он перемещал по окружности с центром О с шагом ?/36 на угол ?. В конце цикла точка В попадала в точку В. Причем точка А перемещалась по окружности радиуса OA. Ее текущее положение при этом вычислить совсем не трудно не так ли?

– Да, конечно, ведь длина отрезка AB не меняется.

– И вот таким образом компьютер построил ломаные линии в четырех квадрантах, т.е. вычертил четыре симметричных изображения. Программка должна быть предельно простой, и, откровенно говоря, глядя на этот абстрактный рисунок, мне не верится, что какая-то женщина могла вдохновить графа на ломаную линию OAB. Скорее всего, граф строил на компьютере картинки с разными основополагающими ломаными, пробовал и так, и сяк, и вот неожиданно получились такие забавные пересечения.

– Мистер Холмс, для вас - это забавные пересечения, а для графа не забывайте, леди! Он так и подписал рисунок! Если даже в этой ломаной OAB он увидел образ женщины, значит, у него есть на то причина. Конечно, обладай я психоаналитическим методом Фрейда, мне удалось бы глубже исследовать эту тайну. Но я продолжал искать улики. И вот, Мистер Холмс, мне кажется, что я нашел ее портрет.

– Где нашли?

– Здесь, в папке. Взгляните на рисунок. Правда, только профиль.

– Интересно! Здесь кроме масштабирования граф придумал что-то еще. Надо разбираться... Так, а вторая версия?

– Вторая версия связана с фотографией. Я нашел ее среди распечаток графа. Обратите внимание, какая богатая коллекция винных бокалов. Я насчитал их здесь около 30. Леди Мэйнус говорит, что таких бокалов и такого зеркала у нее в доме нет. Причем, что удивительно, все бокалы разные - по размеру, высоте. Такая коллекция разнокалиберных бокалов вряд ли может быть в личном владении. Остаются бары. Но, обойдя все близлежащие бары, я нигде не обнаружил ничего подобного. Это меня ставит в тупик.

– Инспектор, можете их не искать. Такой коллекции бокалов не существует.

– Как не существует, мистер Холмс, если вот они и даже сфотографированы!

– Должен вас огорчить, инспектор, эти бокалы - плод воображения нашего графа, они программный продукт.

– Программный? Но ведь это стекло? Доктор Ватсон, это стекло?

– Конечно, стекло! Оно прозрачно, пропускает и преломляет свет, бликует, отражает и само отражается в зеркале. Мистер Холмс, инспектор прав, это фотография, бокалы настоящие!

– Увы, друзья мои, просто наш граф - большой специалист в области фотореалистической машинной графики. Эта картинка сгенерирована на компьютере VAX-11/780. Высокое качество изображения достигнуто за счет дисплея с разрешением 640x480 пикселов при 32 битах на пиксел. Теперь вопрос, как задается форма бокала? Я бы на месте графа использовал синусоидальную функцию. Кстати, давайте попробуем. Холмс раскрыл компьютер и задумался. - Ну-с, начнем с функции y=A sin X. Задав параметры этой простой функции, Холмсу удалось получить оригинальную форму бокала.

– С формой все просто, - сказал он, - а вот цвет, блики, полутона! У меня в компьютере графическая плата EGA IBM. До сих пор, пока я не увидел эти бокалы, она меня удовлетворяла. Как-никак, а разрешающая способность 640x350, 16 цветов экрана, и эту палитру можно выбирать из 64 цветов! Хорошо, да ведь появились платы и лучше. А не купить ли мне графическую плату супер VGA? Вот в "Электронике" пишут, что у нее:

Разрешение - 1024x768

Число цветов экрана - 256

Число цветов для выбора - 256 000

Какие возможности для художника, а, Ватсон?

– Но ведь, наверное, дорого?

– Ну и что?

– А зачем вам людей-то удивлять? Ведь для вас компьютер не предмет амбиций, а что-то вроде хобби?

– У вас слово "хобби" звучит как развлечение, нечто пустое. Для меня же хобби - это смена работы. С помощью компьютера я разрабатываю курительные трубки. Вот, взгляните, Ватсон, на мои последние разработки.

– Это смена работы. С помощью компьютера я разрабатываю курительные трубки. Вот, взгляните, Ватсон, на мои последние разработки.

Холмс набрал на клавиатуре слово "трубки". На экране возникли реалистические изображения двух курительных трубок.

– Здесь компьютер не только выполняет расчеты канала трубки, не только вычерчивает ее разрезы, но и с помощью графической платы предвосхищает ее внешний вид. Именно благодаря графической плате я могу тщательно проработать дизайн трубки: ее форму, цвет и фактуру поверхности. Чем лучше графическая плата, тем реалистичнее синтезируемое платой изображение, тем меньше будет допущено ошибок при разработке. Так что хорошие вещи экономически оправданы.

Во время моего разговора с Холмсом инспектор несколько раз порывался что-то сказать, но в последний момент сдерживался, видимо, боясь перебить великого сыщика. Но после этой тирады о курительных трубках и графических платах он все-таки решился вступить в разговор.

– Мистер Холмс, здесь выявилась еще одна специфическая деталь. Я должен предупредить вас. Среди программных продуктов графа мы нашли листок, который может скомпрометировать вас. Вот, взгляните на него. Это ваша реклама, мистер Холмс?

– Нет, инспектор, я здесь ни при чем!

– А почему же тогда "Шерлок"? Однофамилец?

– Инспектор! Вы прекрасно знаете, что второго Шерлока Холмса в мире нет!

– Извините! Так все-таки почему "Шерлок"?

– А каким требованиям должно отвечать имя программного продукта?

– Ну... быть кратким... легко произносимым... чтобы запоминалось...

– И обладать хорошей ассоциативностью!

– В каком смысле?

– Из названия каждому пользователю должно быть ясно, для какого класса задач предназначена данная программа. Ведь сейчас существуют тысячи программных продуктов, как в них ориентироваться?

– Но при чем здесь ваше имя? У всех людей оно ассоциируется только с сыщиком суперкласса.

– Хорошо, не буду с вами спорить. Авторы разработки используют мое имя, чтобы "убить двух зайцев".

– Каких зайцев?

– Во-первых, показать, что назначением этой программы является отладка, т.е., говоря образно, "сыск" - тщательный поиск "улик" в программе. При чтении моего имени как названия программного продукта в голове пользователя возникает цепочка:

ШЕРЛОК -> ШЕРЛОК ХОЛМС -> СЫЩИК -> ОТЛАДКА.

Во-вторых, как мы отметили, я сыщик суперкласса. Программа "Шерлок", по утверждению авторов, отыскивает улики в 10 раз быстрее любого другого отладчика. Вот они пишут: "отладчик, который бьет всех остальных". Итак, у пользователя при чтении названия продукта на подсознательном уровне формируется вторая цепочка:

ШЕРЛОК - ШЕРЛОК ХОЛМС - СЫЩИК СУПЕРКЛАССА -> ПРОГРАММА СУПЕРКЛАССА.

– Да, мистер Холмс, все логично. Извините, что я вас подверг допросу. Но вы же понимаете, я на службе.

– Конечно, инспектор. Дружба - дружбой, а служба - службой.

– Ватсон, - обратился ко мне Холмс на следующий день, - нас с вами ждет сегодня ночью такая работа, что человек, которому удастся успешно довести ее до конца, сможет смело сказать, что он недаром прожил свою жизнь.

В кармане я нащупал револьвер, и сердце мое сильно забилось в ожидании необычайных событий. Мы вышли из дома и пошли какой-то странной дорогой. Вдруг Холмс быстро свернул в узкий тупичок и открыл ключом заднюю дверь одного из домов.

– Знаете ли вы, где мы? - шепотом спросил он.

– Кажется, на Бейкер-стрит, - ответил я, глядя через мутное стекло.

– Совершенно верно, мы находимся в пустом доме, как раз напротив нашей квартиры. Могу ли я попросить вас, дорогой Ватсон, подойти поближе к окну и взглянуть на окна наших комнат.

Я шагнул вперед, посмотрел на знакомое окно, и у меня вырвался возглас изумления. Штора была поднята, комната ярко освещена, и в глубине комнаты, в кресле сидел... Шерлок Холмс!

Я был так поражен, что невольно протянул руку, желая убедиться, действительно ли сам он стоит здесь, рядом со мной. Холмс трясся от беззвучного смеха.

– Ну? - спросил он.

– Это просто невероятно! - прошептал я.

– Кажется, годы не убили мою изобретательность, а новые технические средства раскрыли ее еще больше, - сказал он, и я уловил в его голосе радость и гордость художника, любующегося своим творением.

– А ведь правда, как живой?

– Я готов был поклясться, что это вы.

– Да, Ватсон, я сам иногда вздрагиваю, когда вижу этот призрак.

– Призрак?!

– Да, это мой голографический портрет.

Я еще раз внимательно оглядел двойника Холмса. Иллюзия была полной, Холмс-двойник был одет в домашний серый халат, одной рукой он держал трубку, а другой поддерживал книгу, лежащую у него на коленях. Было видно, что он поглощен чтением.

– Но зачем вам понадобилось все это?

– Я хочу, чтобы некоторые люди думали, что я нахожусь там, в то время как в действительности я нахожусь здесь. Я знаю, что за квартирой следят.

– Кто же?

– Мои старые враги. Самый хитрый и самый опасный преступник во всем Лондоне, ближайший друг Мориарти. Именно этот человек охотится за мной сегодня ночью, Ватсон, и не подозревает, что мы охотимся за ним. Мой голографический двойник, видимый в окне, служит приманкой, а мы - мы являемся охотниками. Пока мы ожидаем в засаде нашего охотника, я вам расскажу, как был получен мой двойник.

Я приготовился слушать.

– Основы голографии были заложены нашим соотечественником физиком Д.Габором еще в 1948 году. За это изобретение он был удостоен Нобелевской премии в области физики.

Холмс говорил таким торжественным голосом, как будто он находился на кафедре, а не на полутемной лестнице заброшенного дома.

Он вытащил из кармана блокнот, свою любимую китайскую авторучку с золотым пером и при сумеречном свете, падающем из окна, стал рисовать схему.

– Вот это лазер, а это сижу я. На этой фотопластинке получается голограмма. Луч лазера, проходя через светоделитель, расщепляется на два луча. Видите? Один луч, отразившись от зеркала 1, освещает меня, а другой, он называется опорным, отразившись от зеркала 2, падает на фотопластинку. В результате интерференции излучения, рассеянного моим телом, и прямого излучения лазерного источника и возникает голограмма.

– Мистер Холмс, дайте мне, пожалуйста, этот листок. Я постараюсь дома в спокойной обстановке разобраться в вашей схеме. У меня сейчас нервы напряжены до предела.

Холмс вырвал страницу из блокнота и передал ее мне. Мы молча стояли в темноте, плечом к плечу, и внимательно вглядывались в фигуры прохожих, сновавших взад и вперед по улице напротив нас. Вдруг мой взгляд упал на освещенное окно, и я снова почувствовал изумление. Схватив Холмса за руку, я показал ему на окно.

– Двойник шевельнулся! - воскликнул я. И действительно, теперь двойник сменил позу: он изменил положение ног, вынул трубку изо рта и смотрел уже не на книгу, а куда-то в угол, видимо, размышляя о прочитанном.

– Разумеется, он шевельнулся, - сказал Холмс. - Неужели я такой уж безмозглый болван, Ватсон, чтобы надеяться провести с помощью неподвижного двойника самых хитрых мошенников, какие только существуют в Европе? Мы торчим в этой дыре два часа, и за это время миссис Хадсон меняла голограммы восемь раз, т.е. каждые четверть часа... Ага!

Внезапно он затаил дыхание и замер. Какой-то тихий, приглушенный звук донесся до меня, но не со стороны Бейкер-стрит, а из глубины того самого дома, где мы прятались. Едва не коснувшись нас, мимо беззвучно прошел незнакомец, не подозревающий о нашем присутствии. Это был уже немолодой человек с тонким ястребиным носом, высоким лысеющим лбом и длинными седыми усами. Присев на корточки, он положил ствол на подоконник, и его длинные усы повисли над стволом, а глаза сверкнули, вглядываясь в точку прицела. Мишень была перед ним - изумительная мишень, открытый лоб Холмса четко выделялся в просвете окна. На мгновение незнакомец застыл, потом его палец нажал на собачку, раздалось странное жужжание, а вслед за ним послышался звон разбитого стекла. В тот же миг Холмс, как тигр, прыгнул на спину стрелка и повалил его на пол. Но через секунду тот вскочил на ноги и с невероятной силой схватил Холмса за горло. Тогда я ударил злодея по голове рукояткой моего револьвера, и он снова упал. В ту же минуту Холмс засвистел в свисток и вскоре два полисмена в форме, а с ними сыщик ворвались в комнату.

– Это вы, Лестрейд? - спросил Холмс.

– Да, мистер Холмс.

– Мне казалось, что вам не помешает наша скромная неофициальная помощь.

Наш пленник тяжело дышал в руках двух дюжих констеблей. Ни на кого из нас он не обращал ни малейшего внимания; взгляд его был прикован к лицу Холмса, на которое он глядел с изумлением и ненавистью.

– Дьявол! - шептал он. - Хитрый дьявол!

Пленник с трудом сдерживал ярость.

– Меня удивляет, что моя несложная выдумка могла обмануть такого опытного охотника, - продолжал Холмс. - Отстаете от технического прогресса, полковник Моран.

– Вы еще не имеете представления о моем техническом оснащении, Холмс. Профессор Мориарти снабдил меня такой аппаратурой, которая вам и не снилась. Вы помните гвоздь, на котором висит ваш серый халат? Он является миниатюрным микрофоном с передатчиком. Я прослушивал все ваши разговоры в прихожей.

– Прихожая у меня только для светских разговоров, полковник. Там я встречаю и провожаю гостей. Как говорится "Здравствуй и прощай".

– Над вашей дверью мои люди установили миниатюрный фотоаппарат. Он срабатывает, когда кто-нибудь звонит в дверь. У меня есть фотографии всех ваших сообщников.

– Ошибаетесь, полковник, у вас фотографии только моих клиентов.

– Послушайте, Холмс, - прохрипел Моран с ядовитой улыбкой. - Клипсы в ушах миссис Хадсон, которые вас так раздражали, на самом деле "жучки". Там вмонтированы микрофоны! Я знаю все, о чем вы говорили с миссис Хадсон за последние полтора месяца!

Холмс внезапно побледнел. Да, вот что значит иметь дело с самым отъявленным негодяем, у которого к тому же друг профессор, такой же негодяй. Что может быть страшнее соединения науки и зла?! Интересно, он стал негодяем, уже будучи профессором, или стал профессором, будучи уже негодяем? Холмс некоторое время не отвечал, видимо, он перебирал в своей памяти все, о чем мог говорить с миссис Хадсон в течение последних полутора месяцев.

– И еще, Холмс, - видимо, решив добить моего друга, продолжал пленник, - профессор Мориарти - это голова! Он снабдил меня лазерной системой подслушивания. Я знаю, вам знакомо слово "лазер". Стоило мне направить луч лазера на закрытые окна вашей комнаты, как отраженный от этих стекол луч лазера приносил мне все ваши разговоры внутри комнаты. Они и сейчас звучат в моих ушах, как в наушниках. Холмс, вам не следует хорохориться. Профессор Мориарти изготовил объектив, которым можно сфотографировать машинописную страницу на расстоянии до 100 м. У меня есть фотокопии ваших распечаток.

– Полковник, вы же не знаете мою операционную систему.

– Но я еще не сказал самого главного. Примите успокоительное, Холмс, а то вам сейчас будет плохо!

– У меня крепкие нервы, полковник!

– Последняя идея профессора Мориарти! Она заслуживает золотой медали. Он обнаружил у дисплея электромагнитное излучение и сумел его зарегистрировать и расшифровать. Его имя будет прославлено в веках! Мне удалось зарегистрировать излучение вашего дисплея, Холмс. Скоро мои люди узнают все ваши шифры, пароли и содержание вашей знаменитой картотеки - базы данных так называемых преступников.

– Им придется очень много попотеть, полковник! Все мои сообщения закодированы самым лучшим криптографом Лондона, закодированы по шифрам, разработанным Главным управлением безопасности.

С яростным воплем полковник рванулся вперед, но констебли оттащили его. Лицо полковника выражало такую ненависть, что страшно было смотреть.

– Поздравляю вас, Лестрейд! Благодаря сочетанию свойственной вам проницательности и смелости вы, наконец, поймали этого человека.

– Этого человека? Но кто же он такой, мистер Холмс?

– Тот, кого безуспешно искала вся полиция, - полковник Себастьян Моран, который тринадцатого числа прошлого месяца застрелил сэра Рональда Адэра выстрелом из духового ружья, произведенным через окно второго этажа дома № 427 по Парк-лайн. А теперь, Ватсон, если вы не боитесь сквозняка из-за разбитого окна, давайте посидим полчаса у меня в кабинете и выкурим по сигаре - надеюсь, что это немного развлечет вас. Мы вошли в комнату. Там находилась миссис Хадсон, встретившая нас радостной улыбкой, и улыбающийся двойник Шерлока Холмса, странный призрак, сыгравший такую важную роль в событиях сегодняшней ночи. Вблизи двойник Холмса производил еще более жуткое впечатление. Особенно поражал его взгляд, проницательный взгляд живого человека. Когда я стал оглядывать двойника под разными углами, приседая или приподнимаясь на цыпочки, обходя его с левой или с правой стороны, я увидел новые детали. Так, правая рука Холмса была немного впереди и частично закрывала левую руку. Но стоило мне зайти сбоку, как для взгляда открывалась невидимая до этого левая рука. Возникало ощущение, что я обхожу живого Холмса. Но самое сильное впечатление, я повторяю, производили глаза - живые умные глаза Холмса. Когда я встречался со взглядом двойника, мурашки проступали на моей коже. Глазами я видел, что это живой Холмс, и в то же время умом понимал, что передо мной призрак. Это борьба чувства и разума была вызвана абсолютным подобием Холмса и его голографического изображения.

– Мистер Холмс, но почему у вашего двойника столь реалистичны цвета? Ведь, насколько я понял из вашего объяснения, голограмма облучается монохроматическим лучом лазера? Да еще с черно-белой пленки.

– Совершенно верно. А представьте, что для изготовления голограммы используются три монохроматических лазера с излучениями разной длины волны - красный, синий, зеленый. Тогда для восстановления изображения голограмма должна быть облучена теми же тремя лазерами. Таким образом можно с плоской черно-белой голограммы получить вот такое объемное цветное мое изображение. А требования к негативу, точнее их отсутствие, вам как старому фотографу покажутся вообще дикими. Посудите сами, негатив можно трогать пальцами, царапать, пачкать, держать в пыли - это все абсолютно не влияет на качество изображения. Более того, если негатив разбить на несколько кусочков, то из каждого осколка можно восстановить записанный объект целиком и практически с той же полнотой: ни одна деталь не пропадет. Хорош, - еще раз сказал Холмс, вглядываясь в своего двойника. - И все-таки, Ватсон, вы не представляете себе перспективы голографии в полной мере.

– Вы имеете в виду возможности отображения информации?

– Это только одно из направлений ее применения в вычислительной технике, в кино и на телевидении. А вы знаете, что уже есть голографические кинофильмы, святые на 35-мм пленке. Если бы у меня были средства, я мог бы таким способом "продемонстрировать" полковнику Морану моего движущегося двойника. Хотя стрелять в неподвижный призрак все-таки легче. А голографическая память? Какие тут открываются уникальные возможности.

– Запоминать цифры на фотопленке? Каким же образом?

– На один и тот же участок фотоматериала можно впечатать одновременно много голограмм. Эти голограммы отличаются длиной волны записи либо направлением опорного луча. Каждую из записанных голограмм можно затем считать независимо от других. Я был свидетелем, как тысяча голограмм 32-разрядных чисел была записана на участке поверхности радиусом около 1 мм! На этой же площади можно записать знакомую вам тестовую телевизионную таблицу с разрешением 600 линий на миллиметр.

– Потрясающе!

– Еще одно интересное направление - распознавание образов. Вот такая часто встречающаяся у нас, криминалистов, задача, как опознание отпечатков пальцев. Первые опыты вдохновляют. Судите сами. На пленку записываются голограммы отпечатков пальцев. Затем стоит предъявить к опознанию один из отпечатков пальцев, записанных на пленку, как в плоскости опознания возникает яркая точка. Причем достаточно уверенное опознание происходит и в том случае, когда имеется лишь часть отпечатка. Так, при наличии только половины отпечатка яркость изображения точки уменьшается всего на 10 %! На голографическом принципе можно создавать устройства памяти, работающие на ассоциативном признаке, т.е. точно так же, как человеческий мозг!

Да, Холмс продолжал меня восхищать. Какая эрудиция, какие познания, и все это используется во имя добра, на благо человечества!

– Так, а теперь вернемся к нашему пленнику, - продолжал Холмс. - Миссис Хадсон, вы заметили, куда попала пуля?

– Да, сэр. Пуля ударилась вот сюда, в стенку, и расплющилась. Я подобрала ее с ковра, Вот она.

Холмс взял пулю и задумчиво посмотрел на миссис Хадсон.

– Миссис Хадсон, а где вы купили эти клипсы?

– О, это такая история, мистер Холмс! Месяца полтора тому назад, когда вас не было дома, в дверь позвонил коммивояжер, такой представительный мужчина с длинными седыми усами, и предложил мне эти клипсы. Он сказал, что в них запрятаны маленькие магнитики, которые улучшают мозговое кровообращение и снимают головную боль. А у меня так часто болит голова. И к тому же они оказались такими дешевыми, что я не удержалась. А они вам не нравятся?

– Снимите их, пожалуйста, миссис Хадсон, я хочу проверить эти магнитики. И надо бы нам на окна повесить жалюзи. Хотя, - подумав, сказал Холмс, - вряд ли они спасут нас от чужих глаз.

Миссис Хадсон сняла клипсы и передала их Холмсу. Вытащив лупу из кармана, Холмс внимательно из рассмотрел, а затем положил в карман.

– И еще, миссис Хадсон, оказывается, некоторые умельцы изготавливают такие миниатюрные передатчики, которые человек может проглотить и не заметить, но все его разговоры будут при этом прослушиваться. Поэтому я попрошу вас, миссис Хадсон, впредь мне готовить только пюре или овсянку.

Затем Холмс подошел к стенке и прислонился затылком к выщербленной отметине. Прищурившись, Холмс стал смотреть на окно противоположного дома.

– Конечно, я мог бы сейчас провести баллистическую экспертизу, но все видно и невооруженным глазом. Нервы у старого полковника все так же крепки, а глаз так же верен. Если бы я сидел на месте моего двойника, пуля прошла бы через середину затылка и пробила бы мне мозг. Это был искуснейший стрелок Индии. Вы когда-нибудь слышали прежде его имя?

– Нет, никогда.

– Да, вот она слава.

Холмс сбросил поношенный сюртук, снял с гвоздя свой серый халат. Теперь он был полностью неотличим от своего двойника.

– Кстати, а где мой гвоздодер? Надо бы вытащить этот фальшивый гвоздь и рассмотреть, как он устроен - там вмонтирован микрофон. Да ладно, это завтра. А сейчас, мой дорогой Ватсон, подайте мне, пожалуйста, вот эту коробку с полки. В ней лежит дискета - биографический указатель.

– А что в ней?

– В ней картотека преступников, которые ждут не дождутся, когда их арестуют. Правда, некоторые уже дождались.

– Не без вашей помощи, мистер Холмс?

Холмс выразительно посмотрел на меня и, удобно расположившись в рабочем кресле перед компьютером, попыхивая сигарой, уставился на экран. По экрану медленно поползли вниз строчки с чьими-то фамилиями.

– Мистер Холмс, я не буду вам говорить, что курить вредно для здоровья, вы все равно будете курить. Но табачный дым вреден и для компьютера. Считывающая магнитная головка загрязняется от частиц табачного дыма, ее невозможно очистить, и она вылетает.

– Для меня это новость! Спасибо, Ватсон, это важно. Хотя я и могу по пеплу расклассифицировать сто сорок сортов табака, но о таком эффекте не знал.

Холмс поспешно загасил свою трубку и засунул ее в карман халата.

– У меня отличная коллекция на "М", - продолжал он. - Одного Мориарти было бы достаточно, чтобы прославить любую букву, а тут еще Морган-отравитель, и Мерридью, оставивший о себе жуткую память, и Мэтьюз - тот самый, который выбил мне левый клык в зале ожидания на Чаринг-Кросском вокзале. А вот, наконец, и наш сегодняшний друг.

Холмс прикоснулся указательным пальцем к надписи "Моран Себастьян". Вместо столбца с фамилиями возник текст. Это меня удивило: как экран может"видеть", куда указал Холмс своим пальцем?

– Мистер Холмс, что это? Компьютер управляется прикосновением?

– Да, Ватсон! У меня новинка - сенсорный экран. Очень удобная штука. Принцип тот же, что и в московском метро, когда вы проходите проверку на честность.

– Какую проверку?

– Ну, на 15 коп. Так вот, пространство, прилежащее к экрану, просвечивается множеством невидимых для глаза инфракрасных лучей. Когда я прикасаюсь пальцем к экрану, то этим самым прерываю какие-то из лучей, по которым компьютер вычисляет координаты моего пальца. Очень удобно! Указывай пальцем, что хочешь получить из меню, и никаких проблем.

– Какое меню, Холмс? Вы же не в ресторане.

– Я имею в виду информационное меню - список сервисных услуг компьютера. Ну-с, вот послужной список Морана.

Я стал изучать анкету Морана.

Имя	Моран Себастьян
Должность	Полковник в отставке
Год рождения	1840
Родители	Отец - сэр Огастес Моран, бывший английский посланник в Персии
Образование	Высшее
Что окончил	Итонский колледж. Оксфордский университет.
Научные труды:	Автор книг: "Охота на крупного зверя в Западных Гималаях" (1881) "Три месяца в джунглях" (1884)
Адрес	Кондуит-стрит
Клубы:	Англо-индийский. Гепкервильский и карточный клуб Бэгетель.
Примечание	Самый опасный человек в Лондоне после Мориарти

– А откуда такое примечание, Холмс?

– Это я его сделал. И вот почему. Полковник вступил на дурной путь. Он был правой рукой профессора Мориарти. Зная о нем то, что я знал, мог ли я сомневаться, что Рональда Адэра убил именно полковник Моран? Он застрелил его через открытое окно. Сомнений быть не могло. Но Моран преследовал меня еще в Швейцарии. Я был убежден, что он сделает попытку немедленно меня устранить. Поэтому я приготовил ему в окне моего кабинета безукоризненную мишень и предупредил инспектора Лестрейда, что мне может понадобиться его помощь. Теперь, я думаю, вам все ясно?

– Нет, - ответил я. - Вы еще не объяснили мне, зачем понадобилось полковнику Морану убивать сэра Рональда Адэра.

– Ну, а это, я надеюсь, выяснит следствие, мой дорогой Ватсон. До приговора суда мы не можем его публично назвать убийцей.

С благодушной улыбкой человека, сделавшего великое дело, Холмс нажал на клавишу "off", но вдруг помрачнел.

– Да, совсем забыл про это электромагнитное излучение. Правда, Моран мог брать меня на пушку, но все-таки нужно разобраться.

Холмс встал и подошел к полке с литературой по информатике. Взял последний номер журнала "Зарубежная электроника" за 1989 год, Холмс углубился в чтение.

– Вот, "Защита информации" - спецвыпуск. Прекрасный обзор! Здесь есть все, о чем говорил наш банкир Холдер и даже больше. А вот и об излучениях: "Работа средств вычислительной техники сопровождается электромагнитными излучениями и наводками на соединительные проводные линии... при восстановлении информации с дисплеев можно использовать обычный черно-белый телевизор (Холмс побледнел)... известны случаи случайного восстановления информации с дисплеев на экранах ТВ. Так, служба радиоконтроля Нидерландов получала жалобы от лиц, которые на свои телевизоры принимали информацию из близлежащего агентства по путешествиям (Холмс тихо застонал)... с синхроприставкой к обычному телевизору стоимостью около 15 долларов можно восстановить информацию с дисплея почти любого типа... было продемонстрировано восстановление информации, отображаемой на экране дисплея одного из учреждений, с помощью дипольной антенны, обычного телевизора и внешнего генератора синхронизации. Эта аппаратура была размещена в автомашине, которая была припаркована на стоянке около здания учреждения".

Холмс схватился двумя руками за голову, на него было жалко смотреть.

– Но, мистер Холмс, вы же сказали, что все ваши данные зашифрованы лучшим криптографом Лондона.

– Ну и что из этого?! Ватсон, нет таких шифров, которые было бы невозможно расшифровать. Но как же бороться?! Ага, вот "для уменьшения уровня излучений от дисплея рекомендуются экраны с покрытием золотом..."

На этом оборвалась моя запись драматичного поединка добра и зла. У меня не было сил описывать тяжелые переживания Холмса. Как быстро радость победы сменилась отчаянием. Вот она "Пиррова победа"! Злодей Мориарти убит, его помощник надежно спрятан за решетку, но наверняка их агенты еще остались. Весь дом на Бейкер-стрит 2216, видимо, нашпигован электронной подслушивающей аппаратурой. А где гарантия того, что микроминиатюрный радиопередатчик не запломбировали в зуб Холмсу или не спрятали его в продуктах питания, или не засунули в какую-нибудь щель в стене и замазали краской.

Как жить в таком мире постоянной слежки, если от нее некуда спрятаться. Какой бы толщины не были стены вашего дома, они все равно тонки и прозрачны для злодеев, вооруженных аппаратами Мориарти. И есть ли у нас уверенность, что не появится злодей-ученый экстракласса, в своей гениальности равный Нобелевскому лауреату. И не создаст ли он своим злодейским изощренным умом такую аппаратуру, с помощью которой можно будет не только постоянно следить за простыми и честными людьми, не только подслушивать их разговоры, но и видеть их сны, читать еще не высказанные мысли и чувства, просвечивать тело и душу человека и, самое страшное, управлять телом, умом и душой человека! Спасти человечество, видимо, может только высокая нравственность всех его членов. Но как этого достичь и, главное, когда? Успеем ли?